[h1]БРАЙТ ТОМАС ЛАТИМЕР | BRAIGHT TOMAS LATIMER[/h1] TOM PAYNE
✧ Год, дата и место рождения: ✧ Чистота крови: ✧ Место работы: ✧ Волшебная палочка: ✧ Факультет, год выпуска: ✧ Патронус: ✧ Боггарт: ✧ Амортенция: |
[h2]биография[/h2]
Предположительно, история путешествия крупицы магии по венам чистокровного дворянского рода маггловской Британии началась с Хью Латимера, бывшего епископом Вустерским, а также видным деятелем Реформации. Основания к этому даёт тот факт, что он был сожжен на костре как еретик, а в семейной библиотеке хранятся его дневники, разобрать которые не представлялось возможности до того, как юный Брайт не начал изучать Древние руны в школе.
Но обо всем по-порядку.
Брайт Томас Латимер - имя, одно наличие которого подготавливает к судьбе яркой и неординарной. Он был рождён под знаком стрельца, и мы не слукавим, если сообщим, что его мать, Миранда, в согласии с деятельной своей натурой добивалась именно такого исхода. Мальчику диагностировали задержку речевого развития, хотя правда состояла в том, что он просто-напросто не проявлял никакого интереса к общению с окружающими людьми. Из-за этого факта ему пришлось начать обучение дома. Все это позволило мальчику путешествовать вместе с отцом, так что в длительные командировки в новый свет и в Азиатские страны, с которыми отец вел дела, они отправлялись всей компанией, включая его учителя, гувернера и вечернюю няню.
Больше всего Брайта потряс Китай, впервые явивший его пятилетнему британскому взору всю палитру буйства красок природы. Ему пришлось сменить привычный шерстяной костюм приличного мальчика на поло, шорты в стиле английских колонизаторов и кеды; и, кажется, с тех пор мало что изменилось по существу. Мальчик проявлял большой интерес к международным отношениям и предмету международного права, и отец полагал, что из него вырастет прекрасный политик.
Когда мальчику было девять лет, его отец погиб в автокатастрофе, что, очевидно, стало поворотным моментом в жизни юного Латимера. Не только потому, что он на долгие годы потерял интерес к правовой деятельности, но и потому, что именно в девять лет с ним впервые произошли невероятные вещи: узнав о гибели отца он отказался выходить из комнаты, а когда обеспокоенная мать пригласила персонал покрепче, чтобы выломать двери в его комнату, пол усыпали осколки стекла. Неординарное само по себе, это событие было позабыто вплоть до одиннадцатилетия Брайта: никто не поверил, будто окно разбилось само собой. Даже сам Томми перестал верить в подобное спустя время.
Однако в начале декабря девяносто восьмого года Брайт получил письмо, которое могло бы быть воспринято как шутка, если бы не семейные истории о давно почившем дядюшке Хью Латимере. Новое тысячелетие ознаменовалось для него осознанием, что мир вовсе не таков, каким казался ему все это время.
Учебные годы Брайта пришлись на послевоенное время, и мать со свойственными ее деятельной натуре вниманием и властностью приняла решение отправить сына в Ильвермони. Брайт оказался перед выбором между Птицей-громом и Рогатым змеем, сделав выбор в пользу последнего.
Согласно правилам школы, палочка оставалась в Ильвермони на летние каникулы, и Миранда, с одной стороны, гордившаяся необыкновенной натурой сына, а, с другой, волновавшаяся о его дальнейшей судьбе, поставила условие, что за летние каникулы Брайт будет догонять школьную программу. Так что в его жизнь снова вернулись домашние учителя - теперь уже по каждому отдельному предмету. Не вернулась разве что вечерняя няня, что теперь уже казалось досадным промахом.
После окончания Ильвермони Брайт возвращается в Лондон, чтобы снова уехать - теперь уже в Оксфордский университет на факультет политики и международных отношений. Необычным открытием становится то, что Брайт - вовсе не единственный волшебник в Оксфорде, но все они, очевидно, вынуждены мимикрировать под маггловский образ жизни, что заставляет Латимера взглянуть иначе на предмет своего исследования: отныне он преломляет все изученное в сферу отношений магов и магглов.
Общественная обстановка менялась достаточно быстро после того, как пост министра Магии оказался в руках мисс Гермионы Грейнджер. Курс на усиление взаимодействия между магглами и магами становится одним из приоритетных направлений ее внутренней политики, так что после окончания колледжа Брайт стажируется в новом отделе Немагического сотрудничества, основной целью деятельности которого является поиск путей взаимной интеграции и выгодного взаимообмена между маггловским и магическим сообществом Британии.
В настоящее время Брайт - личный помощник сотрудник отдела Немагического сотрудничества, в компетенции которого находятся юридические вопросы взаимодействия аврората и Скотланд-Ярда. Забавная должность, которая по вкусу далеко не всем аврорам и, тем более, не всем полицейским
Дом Латимеров - английский дворянский род, известный с XII века.
У дома две ветви, но матушка Брайта любит говорить, что и «Брейбрук и Корби сошлись в Томасе Латимере». Однако, Уильямом его не назвала (возблагодарим же Господа. Или Мерлина.)Известные члены семьи
✧ Уильям I Латимер - шериф Йоркшира, живший во времена Генриха III. Два его сына дали начало двум ветвям дома Латимеров.
✧ Уильям II Латимер - участвовал в походах Эдуарда I в Уэльс и в войнах с Шотландией, а в 1299 году был вызван королём в английский парламент как 1-й барон Латимер.
✧ Уильям V Латимер - 4-й барон Латимер, богатейший землевладелец Англии XIV века, а в последние годы правления Эдуарда III - фактический управляющий королевским домашним хозяйством.
✧ Хью Латимер - епископ Вустерский, известный деятель английской Реформации. Во времена правления королевы Марии I был сожжён на костре как еретик, 16 век.
✧ Льюис Ховард Латимер - американский изобретатель, получивший несколько патентов на технические усовершенствования, 19 век.
Семья Брайта Томаса Латимера
✧ Майкл Уильям Латимер - отец. Финансовый магнат и член палаты лордов. Погиб в 2003 году в автокатастрофе.
✧ Миранда Катарина Латимер (nee Форс | Forz) - мать. Как любая домохозяйка и светская леди, до гибели мужа занималась организацией благотворительных вечеров в большинстве своём. Невероятно деятельная женщина.
✧ Гарри Шафнер Форс - дядя со стороны матери, близкий друг семьи, друг детства и финансовый партнёр Майкла. После смерти друга взял на себя руководство всеми активами семейства Латимеров до совершеннолетия Брайта.
✧ Эллисон Шарлотта Латимер - младшая сестра Брайта. Журналист.
✧ Простое платиновое кольцо тройной парной связи. Два таких же у членов его семьи. Если сестре грозит опасность, оно нагревается; если матери - легко вибрирует.
✧ Амулет защиты от ментальной магии в виде браслета: выдали на службе.
[h2]дополнительно[/h2]
Брайт умен, привлекателен, уверен в себе и бесконечно предан работе. Про него говорят: достанет до печёнок. Одевается сдержанно и дорого, ироничен не только по отношению к самому себе - может быть, даже слишком, - но и по отношению к другим. Часто бывает в командировках в других странах, где вопросы интеграции магического и не магического сообщества развиваются аналогичными темпами: в качестве консультанта или перенимая успешный опыт.
Семья Латимеров по-прежнему владеет земельными наделами в Йоркшире, Линкольншире, Нортгемптоншире и Бедфордшире. Часть из них сдаётся в аренду, часть используется для сельскохозяйственных нужд; но основная часть капитала семьи Латимеров складывается из активов в недвижимости. Брайт, как наследник титула Латимеров, в самом деле владеет поместьем Биллиндж в Йоркшире, в котором не был ни разу в жизни. С появлением лицензии на аппарацию такая возможность стала вполне реальной, но Брайт предпочитает собственную квартиру в Лондоне.
У него прекрасные отношения с матерью, день которой прожит зря, если она не попробует отправить его отдохнуть - подальше от всех этих проблем; и очень доверительные отношения с сестрой, которая называет Латимера еретиком и говорит, что сожжет его на костре, если он не подожжет ей сигарету прямо сейчас щелчком пальцев.
[h2]Об Игроке[/h2]
связь с вами:
Давайте начнём с ЛС, а дальше посмотрим на ваше поведение
предпочитаемый темп игры:
Умеренно-континентальный
Ровно девяносто лет Элайджа Ифа Бофорт движется сквозь пространство и время одной конкретной земной судьбы, меняя имена и даже жизни - как перчатки. Кай считает это его очередной придурью, но для Ифы это не только развлечение, но и способ абстрагироваться: от людей, событий, эмоций, близких и чужих смертей. Он позволяет себе привязываться к членам семьи, и то с натяжкой: все хорошо, Джейкоб? - и в его ленивой улыбке мимолетный интерес, в котором нет ничего настоящего. Пусть Джей Би рассуждает о боли, так и не пережитых травмах и морально-нравственной составляющей обращения и питания - бла-бла-бла, что ты сказал? Я не слушал - Джино никогда ни в чем не сомневается, потому что он искренне, откровенно и самозабвенно обожает свою нынешнюю жизнь, принесшую с собой воздаяние за все страдания его жизни смертной. Он с почти религиозной благоговейной благодарностью и животным азартом принял новые правила игры, в которой он хищник не только из собственного мальчишеского желчного эгоцентризма, но по праву видового преимущества. И это вовсе не значит, что Джино не умеет быть серьезным, но глупо осуждать пантеру за то, что она убивает антилоп. Джино - пантера. И если он голоден, он убивает. А если ему или его прайду грозит опасность: он выпускает когти. Но сейчас в доме пусто: он в этом совершенно уверен.
— Будь осторожен. Он мажет цепким взглядом по лицу мальчишки, ничего не отвечая и не делая и половины шага в его сторону, видя, что ожог едва достал до кожи - не достал ведь. Джино далёк от сантиментов: все банкеты после премьеры. Он прислоняется к проему двери спиной, справа от окна, и скрещивает на груди руки, царапая запястье своим armour ring из медицинской стали и дожидаясь, пока Чарли начнёт поиск.
Ровно девяносто лет Джино движется по этой земле, и все же с задушенным привычкой восторгом смотрит на мальчишку, когда тот колдует. В случае с вампирами все понятно: ты бессмертен, ты силен, твоя реакция быстрее, чем у любого, известного тебе вида. Ты имеешь физическое преимущество, которое используешь во благо себе; чувство силы дает безграничную власть, власть опьяняет, сводит с ума и успокаивает, поднимает на самую вершину пищевой цепочки, и обещает, что с возрастом ты будешь становиться только сильнее. Но эта сила имеет вполне объяснимую природу, тогда как то, что делает ведьмак, больше похоже на искусство: невидимое, неосязаемое, непонятное, и оттого восторгающее. Чарли похож на музыканта, создающего шедевр из воздуха; на художника, рисующего прозрачной глазурью, вдруг обретающей не существующие в природе цвета; на поэта, из звуков выдуманного языка беззвучно складывающего новые ритмы. В такие моменты Джино почти готов поверить, что власть не только в силе: иначе откуда у мальчишки такая власть над ним самим? Он смотрит на него, на минуты теряя бдительность, потому что горячая волна разливается в его груди, и в этом раскидывающем крылья тепле, через мгновение устремляющемся по позвоночному столбу вниз, сливаются воедино беззвучный шепоток Дэвенпорта; монотонный голос Рэбби из крохотной синагоги ист-энда; материна колыбельная; хрип его, тогда еще человека, первой жертвы; Шульц - очень много Шульца: его наставления, его шутки, шум мотора его старенького форда - блять, смени уже тачку - это вряд ли, любовь моя; и, наконец, снова Чарли.
Он отвёл от него глаза, бросив взгляд на снежный двор.
У Джино Бенедетти все ещё сложные отношения с Господом, и в свои девяносто лет он не смог бы доказать собственную теорему зеро, но в момент, когда Чарли начинает колдовать, он чувствует себя пятилетним мальчишкой, которого привели в синагогу, и, конечно, все теперь будет хорошо, потому что его, безусловно, защитят; и одновременно с этим он чувствует себя тем, кто привёл в синагогу пятилетнего мальчика, и, конечно, все теперь будет хорошо, потому что он и есть тот, кто защитит. Джино морщится, сбрасывая морок: подаренное Чарли ощущение тепла и беззаботности скорее мешает, чем помогает, сбивает с толку, лишает бдительности. И вампир никак не привыкнет к этой новой семейной опции, каждый раз позволяя себе расслабиться, когда тёплый феникс в груди возрождается из пепла, на пару минут запуская его мертвое сердце.
Он остаётся внизу, когда Чарли уходит за артефактом: мальчишке ничего не угрожает, он найдёт шкатулку в два счета и можно будет свалить обратно в Мэн, заскочить в мотель и, может быть, он сумеет получить настоящее удовольствие, если этот пушистый щенок снова заснёт у него на руках, объедаясь купленными в автомате на ближайшей заправке сухими закусками и пялясь в тупой вестерн на небольшом отельном телевизоре, картинка в котором распадается на пиксели.
Он видит в окне собственную машину с тёплыми кузовными боками, едва заметно колеблющую воздух у щелей капота, которая вдруг расцветает кровавым маком, и Джино реагирует рефлекторно, молниеносно ускоряясь так, чтобы окружающее время заплясало. И пока языки пламени, вдруг вырвавшиеся из-под капота, как в замедленной съемке вылизывают кузов машины, краска на котором начинает некрасиво пузыриться, шипящими каплями оседая на увлажнённую растаявшим снегом почву, вампир успевает взлететь по лестнице на второй этаж, где Чарли, не умеющий выговорить ни одного слова, сжимает в руках шкатулку, и указывает на кого-то в окне. Мальчишка выглядит откровенно плохо, но Джино не смотрит на него, захлебнувшись волной облегчения, которую ему ещё предстоит осмыслить.
Он выбирается в окно, преодолевая расстояние до ближайшей хозяйственной пристройки. Звуки в ушах сливаются в океанский шум, словно он затолкал в них беруши, но зрение остаётся острым. Джино видит две фигуры, появившиеся из леса, и единственное, что могло бы его насторожить: полное незнание ничего о том, кто перед ним. Но Ифа предпочитает разбираться после.
Все дальнейшее случается слишком быстро, потому что его мертвое сердце снова мертво, и Джино не чувствует больше ничего, кроме азарта, ярости и всепоглощающей силы, дарующей ему сладкий пьянящий вкус власти, разливающийся вполне физиологически ощутимым возбуждением, бьющий в уши океанским прибоем. Едва не танцуя свой собственный оглушающий танец смерти, он, выныривая из-за угла пристройки, сжимает шею одному из незваных гостей, стоит им появиться ближе: так, что его шейные позвонки пластиково трещат под ледяными пальцами вампира и, удерживая его, как тряпичную куклу на вытянутой руке, впивается зубами в шею второму - где-то под челюстью, - вгрызаясь и вырывая клок плоти, сплёвывает его на землю ,и забирается языком прямо в кровоточащую рану, оглаживая кончиком языка mandibula angle, пока зашедшийся в беззвучном крике человек не перестаёт конвульсивно дёргаться в его руке. Глаза наливаются кровью, окрашивающей белки мутной красноватой пленкой и стекающей дорожками по щекам. И Джино хищно втягивает воздух, пытаясь вычислить, сколько ещё гостей их ожидает, но почти сразу осознает, что в крови жертвы содержался какой-то яд. Он расцепляет пальцы, падая на колени - прямо в снег своими дорогими брюками - и с запоздалым удивлением замечает, что его руки покрыты влажными пузырями обожженной кожи. Касается лица пальцами, понимая теперь, что и лицо тоже сходит горячими клочьям - теперь ты теряешь не только имя; и режущая, невыносимая боль, раньше заглушаемая адреналином, теперь затопляет сознание. Он содрогается всем телом, потому что его организм пытается избавиться от отравленной крови, и он некрасиво блюет, расцвечивая снег под ладонями кровавыми пятнами, и медленно заваливается набок.
Кто-то знал, что за артефактом придёт вампир. Кто-то знал, что его оглушит ловушка, и лишил его возможности восполнить силы чужой кровью. Выходит, про Чарли они не в курсе. Как быстро здесь появится кто-то ещё? Сумел ли мальчишка понять, что нужно уносить свою задницу немедленно? В состоянии ли он сделать это? Сука! - Ифа вдруг смеется, хотя движение губ причиняет ему боль, глядя на кристаллики снега у самых его глаз и - дальше - на вершины холодным голубых сосен, которые единственно видны ему с доступного ему сейчас угла зрения, - Шульц помрет со смеху, когда узнает, что я сдох как идиот.
Отредактировано Braight Latimer (2021-10-10 18:21:34)
